Хэдхантер. Книга 1. Охотники на людей - Страница 72

На колизейской подземной стоянке было мрачно, неуютно и тревожно. Голый металл, голые стены, бетонный пол. Зияющие под потолком вентиляционные отверстия. Тусклый свет ламп в пыльных плафонах.

И — неподвижные человеческие фигуры у стен. Как тени… Черная форма. Легкие пластиковые каски с поднятыми прозрачными забралами. Бесстрастные лица. Автоматы хэдхантерского типа. Застывшие люди были похожи на роботов из какого-нибудь футуристического фильма.

Охрана, понял Борис. Колизейские…

Невеселое местечко. Да и с чего бы ему быть веселым-то? Этот ангар — начало тюрьмы, из которой не возвращаются.

Широкий въезд для машин резко сужался, уходил вниз и заканчивался невысокой аркой. Здесь тоже были надежные ворота, но уже гораздо меньше: ни тресовозка, ни БТР, ни разведывательный броневичок в такие не протиснется.

Видимо, настоящая граница ставродарского колизея проходит за этими воротцами. А ангар — это, скорее, логистический центр для приема живого товара.

Воротца медленно и беззвучно открылись. За воротцами был темный коридор.

Ну точно вход в царство мертвых. Борис поежился. Не желал бы он сейчас оказаться на месте тресов, продаваемых в гладиаторы.

Взгляд скользнул по тресовозкам. Чернявая!.. Блин, жалко все же девчонку! Но ничего не поделаешь, в его новой профессии жалость вообще излишнее и крайне вредное чувство.

Да и в конце концов, кто она ему, эта смазливая черноволосая дикарка?

Она ему была никто. Она была всего лишь добычей, которая хочет его смерти и которая обречена умереть сама.

Из низенькой арки вышел невысокий, склонный к полноте человек с дряблым лицом и большим мясистым носом. Это нездоровое лицо, а еще дорогой, ярко-оранжевый, цвета сочного, малость недоспевшего апельсина костюм — вот что сразу бросалось в глаза.

Видимо, большая шишка.

— Что за тип? — шепотом поинтересовался Борис у Уха.

— Хозяин колизея, — ответил сержант. Борису послышалось в его словах то, чего он не слышал раньше. Что-то похожее на страх. — Хозяин и организатор боев.

Значит, не большая. Очень большая, значит, шишка.

За апельсиновым, чуть подотстав, шли телохранители. Тоже в черном. Тоже в пластиковых касках. Однако эти униформисты, в отличие от тех, что выстроились вдоль стен, были без автоматов. Вместо стволов каждый держал длинную дубинку-электрошокер чудной конструкции. Рукоять прикрыта толстой резиновой гардой, дальше — оголенные контакты по всей длине. Из-за этих торчащих во все стороны металлических шипов шокеры напоминали палицы. Голыми руками такое оружие не перехватишь, не блокируешь, не выбьешь и не отобьешь.

Вблизи стало видно, что тусклый пластик присутствует не только на касках колизейских стражей. На черную форму тоже были нашиты внаслой плотные, но гибкие пластины. Нашивки делали одежду палиценосцев похожей на доспехи.

«Рыцари, мать их!» — с беспричинно возникшей вдруг неприязнью подумал Борис.

Пластик на костюмах и касках, наверное, не столько защищал колизейских от нападений гладиаторов, сколько предохранял их от неловкого обращения с электрической дубинкой. Разряд там, надо полагать, приличный, раз предусмотрены такие предосторожности.

Впрочем, что-то подсказывало Борису: владеет своими палицами охрана апельсинового мастерски, а защитные доспехи носит скорее во исполнение местного устава.

Стольник шагнул навстречу апельсиновому. Ни приветствий, ни рукопожатий, ни пустых словесных прелюдий не было. Хозяин колизея сразу перешел к делу.

Разговор был негромким, но могильная тишина, воцарившаяся вокруг, позволяла слышать каждое слово.

— Привезли товар? — Голос у апельсинового был гнусавый. Кривая брезгливая улыбка на толстых губах — неприятной.

— Доставили в лучшем виде, — ответил Стольник.

Как-то уж слишком поспешно и подобострастно.

— Сколько заказывал? — прищурился апельсиновый.

— Даже немного больше.

— Хорошо, — последнее слово апельсиновый выцедил с таким видом, будто все было плохо. Отвратительно. Омерзительно.

Борис поморщился. До чего все же мерзкий тип!

Апельсиновый поджал губы и, потомив немного Стольника, кивнул наконец:

— Ну, выводите, что ли. Посмотрим…

Стольник махнул рукой Уху.

Сержант засуетился.

— Выгружай тресов! Сразу — браслеты на клешни, ошейники — на шеи, цепи — на ошейники. Старички выводят, салаги принимают! Строить перед тресовозками!

Вскоре все буйные со скованными за спиной руками и в ошейниках, нанизанных на цепи, стояли перед машинами. За спинами пленников застыли новички-хэдхантеры, принявшие живой товар и выстроившие его перед покупателем.

Буйные — опасный народец, даже в оковах. За такими особый присмотр нужен. Всегда.

Тресы, впрочем, пока не рыпались, только хмуро озирались вокруг. Вид запертых ворот и многочисленной охраны действовал на них угнетающе и не способствовал возникновению мыслей о сопротивлении или побеге.

Борис удерживал за предплечье чернявую и, сказать по правде, был рад тому, что находится сейчас позади нее. Так можно не смотреть в глаза девчонке. Дикая понуро опустила голову. Грязные (давно уже не было помывок) волосы закрывали пленнице лицо.

Апельсиновый в сопровождении Стольника и телохранителей с шокерами наготове неспешно, с вальяжной ленцой, двигался вдоль шеренги тресов. Глаза на опухшем лице хозяина колизея казались водянистыми. Взгляд — отсутствующе-неуловимый. Непонятно было даже, куда он смотрит: на своих будущих гладиаторов, на хэдхантеров, стоявших позади, на машины за спинами охотников или куда-то еще дальше, сквозь машины и стены ангара.